Цікавыя мовазнаўцу рэчы часам трапляюцца і ў немовазнаўчых выданнях. Нядаўна такой знаходкай стала публікацыя «Лісты Мікіты Ільіча Талстога з Палесся» ў леташнім выпуску часопіса «Беларускі фальклор» (с. 222–251). Размова тут пра вядомага расійскага славіста, пад кіраўніцтвам якога ў 1960–1980 гадах ладзіліся палескія экспедыцыі для збору дыялектнага і этнаграфічнага матэрыялу. Спецыялісты ведаюць, што ў гэтых выездах удзельнічалі ў тым ліку супрацоўнікі Інстытута мовазнаўства імя Якуба Коласа АН БССР. У сваіх мілых і даволі шчырых лістах з Палесся Мікіта Талстой часта згадвае беларускіх калег, пэўным чынам іх характарызуе, апісвае звязаныя з імі выпадкі. Такія факты ў бібліяграфічныя даведнікі звычайна не трапляюць, а таму падаліся нам вартымі асобнай публікацыі.
* * *
Хто з вядомых беларускіх мовазнаўцаў згадваецца ў прыведзеных ніжэй фрагментах з лістоў Мікіты Талстога:
Генадзь Апанасавіч Цыхун (нар. у 1936) – доктар філалагічных навук, прафесар, галоўны навуковы супрацоўнік аддзела славянскага і тэарэтычнага мовазнаўства Інстытута мовазнаўства імя Якуба Коласа НАН Беларусі.
Вячаслаў Лявонцьевіч Вярэніч (1924–1999) – кандыдат філалагічных навук, з 1961 па 1995 год працаваў у Інстытуце мовазнаўства імя Якуба Коласа НАН Беларусі.
Аляксандр Антонавіч Крывіцкі (1927–2017) – кандыдат філалагічных навук, з 1952 па 2007 год працаваў у Інстытуце мовазнаўства імя Якуба Коласа НАН Беларусі.
* * *
А вось самі фрагменты, якія звярнулі на сябе нашу ўвагу:
«Писали Вам из разных мест, а вот из Голубицы как следует не писали… Жаловались только, что нет Цыхуна, и он со своей группой приехал ночью (гордо стоял на палубе в белой рубашке, поднимал руки кверху и кричал: «А, а, а!»), и мы теперь привыкли к его существованию» (с. 231)
«А тем временем, пока мы ходили в чайную и я писал тебе это письмо с интервалами, выяснилось, что Люси устроила сегодня утром скандал директору детдома, где нас приютили ради Христа, и вот Веренич теперь с Кривицким заминает дело, а Люси готова и дальше лезть на рожон. Прибежал Веренич. Говорит, конфликт с директором детдома улажен. Лодки ждут на Горыни. Надо скорей ехать. 10 ч. 42 м.» (с. 238)
«Наша цель – Городное. Веренич сбежал не то в Столин, не то в то же Городное еще позавчера. Ему не сидится. Он всё хочет галопом по Европам. Он задал темп, но и минчане наши хотят не засиживаться. Ну, что ж, коли так – не будем засиживаться» (с. 241)
«И вот вчера утром с шиком подъезжает грузовик с деревянными лавками и везет нас на гончарно-кирпичный завод. Там всем нам дарят горшки, мы любуемся 80-летним дедом, делающим тарелочки, Рита, Люся и Кривицкий пробуют садиться за гончарный круг и лепить что-то, а потом после беглого осмотра кирпичной печи и сушилок садимся за стол – за «гениальный» стол. Нас семеро (Галочка Вешторт работала, а сегодня утром уехала) и хозяев семеро, и еще подъехал лесник и председатель сельсовета. Девочки не пьют, а мы стаканами. На столе было 15 бутылок водки и ещё неопределенное количество самогону. Я пил в основном самогон» (с. 243)
«Вчера я тебе послал записочку с маленькой грустинкой, что нет твоих писем, а сегодня к вечеру принесли сразу два в одном минском конверте – одно из Москвы, другое – из Вербилок – в Минск они пришли в один день. Спасибо тебе – я так рад. Я как чувствовал, что получу это, и задержался здесь подольше, и придумывал занятие непоседливому Вереничу, у которого, как у Галки Клепиковой, скипидаром что-то смазано» (с. 244)
«А все сейчас косят – у каждого коровёнка да хрюшка, и стар и млад косит, и информаторов нет на нашу беду. Нам с Сашей [Кривицким] ещё бабки не очень подходят – несмышлёные они и рыбной ловли и леса не знают и деривацию словообразовательную у них не выбьешь. Вот и живём страстной мечтой о стариках» (с. 247)
«После обеда пришел Веренич с котомкой – привёз от матери нам гостинцев – яиц и яблочного вина. Мы встретили их радостно, а сами убирали все сено, ожидая дождя. Веренич тут же вооружился вилами и сделал прекрасную копну. Молодец Веренич! Сегодня к вечеру он нас покинет, а мы еще две или три ночи переночуем на сеновале. Сеновал нашел Кривицкий вчера после обеда. Пришел и говорит – я райский уголок обрёл: и хозяйка – отличный объект, и хозяин столяр и плотник и мастер на все руки, и оба они местные, и сад чудесный у них, и река близко, и…и…и…» (с. 248)
«Суку зовут Мухой и любит она меня очень – визжит, когда я подхожу, крутит тяжелым задом, неуклюже прыгает мне на грудь и смотрит почти тусклыми умоляющими глазами. А я снимаю очки, чтобы она лучше видела мои [глаза]. И все её считали очень злой и боялись, и никто, может быть, за её век не погладил её. На Кривицкого она до сих пор бросается и на Веренича бросалась. Но Веренич уже уехал в Минск. Он непоседлив. Ему всегда нужно раньше других сняться с якоря» (с. 249)
«Старик со старухой нас любят. И вчера мы все завоевали авторитет. Старику 73, старухе за 50. Обоим уже трудно справляться со всем. А у них напротив дома, ближе к Цне, лужок есть. И вот взялись Кривицкий с Вереничем луг косить, да так дружно взялись, что весь луг скосили, и Кривицкий даже косу сломал. Пришлось мне в магазин идти новую косу покупать» (с. 249)
Вадзім Шклярык
Кандыдат філалагічных навук, супрацоўнік Інстытута славістыкі Польскай акадэміі навук. Навуковыя інтарэсы: лексікалогія і лексікаграфія, анамастыка, дыялекталогія.